- А вы знаете, что это я?

Подруги положили кукол и удивлённо уставились на обёртку от шоколадки «Алёнка». Я разломила шоколадку на четыре равные доли и протянула каждой по дольке. Они молча  и сосредоточенно стали пережёвывать услышанное. Линка недоверчиво, Светка с сомнением поглядывая на Линку, потому что у неё редко было своё мнение, а Надька с восхищением и радостью.

 Выразить сомнение вслух никто не решался. Это потом Линка отведёт Светку в сторонку, нашепчет будто бы я наврала, чтобы начать дружить против меня, а сейчас в воздухе пахло шоколадкой и недоумением. Но я готова была ответить на все вопросы! Я всё логически сложила в уме уже давно. Когда мне папа приносил такие шоколадки. Нам с сестрой по шоколадке, а себе бутылку. Наступали праздники.

Я сидела на ковре в комнате и разглядывала альбом с фотографиями. Рядом лежала шоколадка «Алёнка». В альбоме была я девятимесячная в платке. Фотография была маленькая, чёрно-белая. Но это же ничего не меняло?! В ту пору по домам ходили дяденьки фотографы и предлагали увеличить и подкрасить фотографии. Я думала что  мою фотографию тоже раскрасили и увеличили. Я в этом была уверена!  Абсолютно точно.

 «Ну, мама  же посылала мою фотографию тёте, живущей в Москве.» -  На самом деле мамина сестра жила в другом подмосковном городе, но почему-то маме было удобно называть этот город Москвой.

«Мама послала снимок по почте» - рассуждала я логически. Хотя эту прекрасную  фотографию можно было отдать при встрече. - «Письмо, конечно же, вскрыли. Но это, безусловно, были хорошие люди. Им нужна была фотография девочки. Они специально искали. У них не было выхода. Девочка обязательно должна была носить имя Алёнка!. Мама же написала там моё имя. Иначе бы они оказались нечестными людьми, если бы девочку звали Света, например! Хорошо, что им нужна была не Светка и уж тем более, не Линка!» - я шестилетняя даже не увидела,  что на обёртке шоколадки нарисованная девочка, а не фотография.

- Алёнка, иди, погуляй на улицу, все девочки уже вышли. И угостишь их шоколадкой. - мама всегда предлагала угощать подруг тем, что я выносила на улицу. «Или угощай, или ешь дома одна, чтобы другим детям не было завидно». Вобщем, я тоже потом так воспитывала своих детей. А мама и сейчас всех всем угощает. Особенно с огорода.

Тогда у нас был дружный двор. Все дети, от пяти  до семнадцати лет, играли вместе. Салочки, Хали-хало, Чёрное-белое, Казаки-разбойники, всех игр не перечислишь! Это было какой-то сумасшедшей, счастливой  бесконечностью детства!

Я так набегалась, что вся взмокшая побежала домой попить водички, отнести свою драгоценную обёртку от шоколадки «Алёнка» и спрятать её в коробочку из-под конфет, где лежали другие драгоценности - фантики, фольга, и всякие яркие бумажки.

- Кто это так кричит? - спросила соседка с нижнего этажа.

- Не знаю! - беспечно пожала я плечами, стараясь поскорей проскользнуть мимо неё.

- Я попить! - крикнула я, вбегая в квартиру и скидывая быстро сандалии в прихожей. Но я услышала крик, рванулась в дальнюю комнату, открыла дверь и… застыла. На полу лежала мама. Она закрывала голову и лицо руками. Уже не так громко звала на помощь, над ней возвышался пьяный отец и бил её ногами, обутыми в кирзовые сапоги. Я рванулась к нему и стала оттаскивать. Наверное, я кричала. Потом мама говорила, что на мой крик сбежались соседи. Но я этого уже не помнила.

Так же, как я не помнила, куда делся фантик от шоколадки, на котором моя фотография. Не помнила, чем заканчивались другие побоища, которые случались каждый советский праздник. Не помнила, и это к лучшему.

Я хотела бы забыть о том, как не могла разбудить крепко спящую младшую сестру, чтобы она помогла защитить маму, которая сама почему-то не защищалась. Как я всё время думала о столовых ножах, предусмотрительно спрятанных мамой, за которыми я хотела, но боялась сбегать, чтобы убить отца. «Потому что он вырвет его у меня и убьет маму» - как всегда, логически продумывала я каждое своё действие, потому что редко задавала вопросы взрослым. У них и так была тяжелая жизнь. Я не могла, не имела права их расстраивать ещё и своими вопросами…

Жизнь налаживалась после праздников. На большой ладони одной руки отца сидела я, на другой сестра и наш сильный и трезвый отец поднимал нас вверх, под самый потолок, что бы мы могли заглянуть в люстру, где нашли свой последний приют жирные  мухи. И мы громко смеялись, и просили: «Ещё! Ещё!» А потом я показывала младшей сестре свои «богатства» - фантики,  фольгу, разноцветные бумажки. Вот только обёртку от шоколадки «Алёнка» я так и не нашла. «Её, вероятно, взяла соседка, которая спрашивала, кто кричит. Подумала, что это мусор, и выкинула, пока я маму спасала. А алкоголиков всех надо убить. И если бы я была волшебницей… Ну, вот на один только разочек. То я бы пожелала, что бы они все исчезли. Все люди проснутся, а их нет. Но тогда кто меня посадит на плечи на демонстрации? Кто покажет дохлых мух на люстре? Кто? Нет, папу бы я предупредила заранее, чтобы он бросил пить. И он бы точно бросил. Точно.»

Алена Арт