В восемнадцати картинах.
Действующие лица:
1. Якоб, Калик Нос.
2. Крейтервейс, злая колдунья, «старуха».
3. Ханна, мать Якоба, продавец на рынке.
4. Фридрих, отец Якоба, сапожник.
5. Парикмахер, дядя Ганс.
6. Герцог Мутеберский.
7. Начальник кухни.
8. Мими, дочь Веттербока, «гусыня».
9. Князь Залихватский.
10. Свин, помощник колдуньи.
11. Слуга герцога.
12. Поварята.
13. Охранники.
14. Свинки.
15. Пьяницы.
16. Торговки.
17. Прохожие.
1-я картина. Кухня. (Крейтервейс, Свин, свинки).
Свет оживает.
Кухня. Холодные стены. Мистика.
Свинки шепчутся друг с другом.
- Она съела своего повара!
- Боже мой! Как?!
- Целиком.
- Целиком?!
- Целиком.
В кухне появляется толстая Крейтервейс. Она догладывает кость, бросает ее в кувшин.
Крейтервейс обращается к залу. У неё злые глаза и грубый голос.
КРЕЙТЕРВЕЙС: (в зал) …Моё питание сбалансировано. Мне нужны белки – раз, жиры - два и углеводы - три. (как дирижер командует) Раз, два, три, четыре.
Звучит музыка. Начинается танец. Крейтервейс поёт. Свинки танцуют.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Завтрак. Ланч. Обед. Ужин.
Второй ужин. Третий ужин.
(смотрит на себя в зеркало)
Я худею.
Пояс туже.
СВИНКИ: (хором) Ужас! Ужас! Какой ужас!
КРЕЙТЕРВЕЙС:(танцует)
Завтрак. Ланч. Обед. Ужин.
Второй ужин. Третий ужин.
Я худею.
Выгляжу хуже. Хуже! Ху-уже-е!
СВИНКИ: У-ужа-ас!
КРЕЙТЕРВЕЙС: Завтрак. Ланч. Обед. Ужин.
Второй ужин. Третий ужин.
Повар мне очень нужен. Ну-уже-ен.
СВИНКИ: Повар ей ужасно нужен.
Она худеет. Это ужас! У-ужа-ас!
Повар нужен.
Нужен повар.
Повар нужен.
Нужен повар.
(музыка затихает)
СВИНКИ: (шепчутся друг с другом) - Какой ужас! - Просто ужас! - Пояс туже! - Выглядит хуже! - Повар ей ужасно нужен! Ужас! - Она съела своего повара. - Целиком? - Да, целиком. – Представляешь, целиком! Ужас!
КРЕЙТЕРВЕЙС: (речитативом)
Завтрак. Ланч. Обед. Ужин.
Второй ужин. Третий ужин.
(говорит)
Мне нужен повар.
(смотрит на себя в зеркало. Музыка заканчивается.)
КРЕЙТЕРВЕЙС: (икает) Ужас. У меня икота. У меня изжога.
(ПРИМЕЧАНИЕ – СВИН НЕ ВЫГОВАРИВАЕТ «Ш», свистит, у него, так называемый, сигматизм)
СВИН: ПовариСка был старый, ЗылиСтый.
КРЕЙТЕВЕЙС: (ковыряя в зубах) И не вкусный, как всё, что он готовил мне в последний год. Фу-у, противно вспоминать!
СВИН: (смотрит на часы) ПроСло двенаСать лет, как мы не видели света. Ваша Тёмность, пора Суровать в люди.
КРЕЙТЕРВЕЙС: (с недовольной гримасой) В люди. Фу! У меня болит живот.
СВИН: НиСего не поделаеС. Доктора вы съели еСе в проСлом годе.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Тот, кстати, был помоложе.(становится капризной, словно маленькая девочка) Ужасно хочу свежих голов.
СВИН: (шепчет ей на ухо) Будут. Я знаю место, где работает очень талантливый, пер-рс-спективный мальчик. Будет хороСим повариСкой. (берет кость в руку, вздыхает)
КРЕЙТЕРВЕЙС: Откуда знаешь?
СВИН: (хлопает рукой себя по заду) СердСем Цую.
2-я картина. Рынок/дом Фридриха. (Фридрих, Якоб, Хана, торговцы, покупатели, Крейтервейс, Свин)
Фридрих сидит в доме, кладет заплатки на башмаки и прибивает.
Ханна продает на рынке овощи. Якоб помогает матери.
ЯКОБ: (зазывает покупателей) Подходите-подходите! Покупайте овощи! Почти даром!
ПОКУПАТЕЛЬ: (подходит к лавке) Сколько – капуста?
ХАННА: Пять монет.
ПОКУПАТЕЛЬ: Дорого.
ХАННА: Ну, давайте уступлю – за четыре.
ПОКУПАТЕЛЬ: Давай за две.
ЯКОБ: (вступает) Да вы что!? За две! Покупатель уходит.
ЯКОБ: (вдогонку) У нас лучшие овощи на всём рынке!
(звучит музыка, начинает петь)
Сюда, кухарки, повара!.. Для вас продукты.
(дает прохожему кусочек репы, прохожий жует, кивает головой, улыбается, ему нравится) У нас картофель самый лучший, репа, брюква.
У нас коренья, огурцы, любые фрукты.
А на десерт крыжовник, груша, клюква.
(припев)
У нас самые свежие овощи!
Всего пять минут как с грядки!
(к матери подходят покупатели, покупают овощи. Мать довольна, как сын завлекает покупателей)
ХАННА: Всё продадим с твоей помощью!
ЯКОБ: (Ханне) Ну как, мам?
ХАННА: (улыбается) Всё в порядке.
ЯКОБ: (поет)
Выбор у нас классный!
Зеленый огурчик дышит.
От счастья редис красный.
(папе, в дом)
Скажи, пап?
ФРИДРИХ: (не расслышав) (ПРИМЕЧАНИЕ – ФРИДРИХ ГЛУХОВАТ)
Что? Не слышу.
(Якоб машет на отца рукой, мол, «ладно». Продолжает танцевать.)
ЯКОБ: (покупателю) Проходите! Свежая спаржа! Зеленые огурчики! Красные помидорчики! Нежнейший салат! Такой крепкий перец! Такой ароматный лук! Всё только что с грядки!
Покупатель берет огурцы, подает их Якобу.
ПОКУПАТЕЛЬ: Свешайте четыре фунта.
Якоб взвешивает огурцы.
Ханна любуется, как торгует её сын. Потом обращается к Фридриху.
ХАННА: (Фридриху, громко) Фридрих, у нас очень хороший сын. Что бы мы без него делали!
ФРИДРИХ: (прислоняет ладонь к уху) А? Говори громче.
ХАННА: (громче, почти кричит) Чтобы мы без сына нашего делали, говорю.
ФРИДРИХ: (соглашается, машет рукой) Да, погода никудышная. Пасмурно. Того и гляди дождь ливанет. (продолжает чинить сапоги) Ты знаешь, Ханна, что я давно тебе хотел сказать. У нас с тобой сын очень хороший. Заботливый, добрый, работящий. Как ты считаешь?
Ханна машет на Фридриха рукой.
К прилавку подбегает Свин, нюхает носом овощи-фрукты, хитро улыбается. Якоб видит ехидную улыбку Свина, отодвигает от него фрукты.
ЯКОБ: Вам чего?
СВИН: (с хитрой улыбкой) НиСего-ниСего. Всё хороСо! (хватает грязную редиску с прилавка, запихивает в рот) РедиСочку попробую. МоЗет куплю.
ЯКОБ: (с упреком) Грязная ведь.
СВИН: Так ведь С гряЗю самый смак, оСобый иЗыСканный привкуС!
К лавке подходит согнутая «Старуха» с клюкой, Крейтервейс. Она берет в руки помидор, давит его.
«СТАРУХА»: (Якобу) Ай да продавец! Ай да молодец! Каков стервец! Я услышала твой звонкий голосок за десять рядов отсюда.
ЯКОБ: Вам фруктов, бабушка?
«СТАРУХА»: (зло смотрит на него) Какая я тебе бабушка?! (садится на прилавок, Ханна – оценка)
ХАННА: (вытаскивает из-под «Старухи» помидоры) Женщина, вы раздавили наши помидоры.
«СТАРУХА»: Фу! Помидоры-помидоры! Разве это помидоры?! Дрянь помидоры!
«Старуха» гладит костлявой рукой Якоба по голове. Якоб убирает голову, уходит в угол, косится на «старуху».
ХАННА: Чем вам не нравятся эти помидоры? Это лучшие помидоры на рынке.
«Старуха» шарит длинными коричневыми пальцами в корзине с пучками зелени. Берет пучок, подносит к носу и обнюхивает со всех сторон, за ним – другой, третий.
«СТАРУХА»: Может зелень тоже лучшая?
Ханна смотрит на неё.
Ханна: Да что за бесцеремонность?!
Звучит музыка. «Старуха» начинает танец и песню.
«СТАРУХА»: (танцуя, как стриптизерша, вокруг своей клюки)
Покупатель всегда прав!
Покупатель всегда прав!
Что у вас есть из приправ?
(берет перец, рассыпает его. Недовольный Якоб смотрит на это.)
Плохие приправы,
ужасные травы!
Покупатель всегда прав!
(«Старуха» продолжает танцевать, трогать товар руками, мять его, жонглировать помидорами, бросать на пол.)
Плохой товар! (бросает) Плохой товар!
(тычет пальцем) Перец испорчен! Арбуз стар!
Репа гнилая! Картошка цветет! Чудесно!
(показывает помидоры Свину)
Плохой товар! Ты видишь, Свин?
СВИН: КонеСно.
«СТАРУХА»: (речитативом – как рэп)
Плохой товар! Редиска, точно тряпка.
И переспелые бананы будто мыло!
(другие покупатели из-за соседнего прилавка, напевают друг другу полушепотом)
ПОКУПАТЕЛИ: Уже пошла в присядку! Ай-да, бабка!
С ума сошла и про клюку забыла.
«СТАРУХА»: Плохой товар! Я точно говорю.
(показывает Свину)
Товар плохой. Ты смотришь, Свин?
СВИН: Морю.
«СТАРУХА»: Плохой товар! Гнилые помидоры, кстати.
И огурцы – гнилье. Ты видишь, Свин?
К прилавку подходит Якоб, забирает у «Старухи» помидоры.
ЯКОБ: (допевает) Ну, хватит!
(музыка резко заканчивается)
ЯКОБ: Вы бессовестная старуха!
«СТАРУХА»: (подмигивает) Ты меня оскорбил уже во второй раз!
ЯКОБ: А почему Вы оскорбляете нас? Почему ругаете наш товар? Наша лавка известна на всю округу. Сам герцогский повар овощи и фрукты у нас покупает.
«СТАРУХА»: (издевательски) Сам герцогский повар?!
ЯКОБ: Я голову даю на отсеченье!
«СТАРУХА»: О-о! Голову!
ЯКОБ: Вот вам и «О-о-о»! Перемяли корешки корявыми пальцами, перенюхали зелень своим длинным носом, так что теперь её никто не купит. И еще ругаетесь, мол, плохой товар!
«СТАРУХА»: О-о! Тебе нравится мой нос? Мой прекрасный длинный нос? Хорошо. И у тебя такой же будет до самого подбородка. Ха-ха-ха!
Свин: Ха-ха! ДлиннюСий ноС!
«Старуха» подходит к другой корзине с капустой, вынимает из неё несколько белых кочанов, сдавливает их, отчего они трещат. Потом обратно бросает кочаны в корзину.
«СТАРУХА»: Плохой товар! Старая капуста! (Свину) Согласен, Свин?
СВИН: КатегориСеСки согласен.
ЯКОБ: («Старухе») Да не трясите так сильно головой. А то шея обломится, и голова упадет в корзину. Кто у нас тогда что купит?
«СТАРУХА»: О-о! Тебе нравится моя шея? У тебя шеи вовсе не будет. Голова будет торчать прямо из плеч – по крайней мере, не свалится с твоего уродливого тела. (смеется) Голову – говорит – даю на отсеченье! Ха-ха!
СВИН: Ха-ха! МальСик без Сеи будет! СтраСненький! УродеС такой! СмеСно. (берет редиску, хочет её съесть)
ХАННА: (забирает редиску у Свина) Ну всё хватит! Если вы хотите что-нибудь купить, то покупайте скорей. Иначе уходите прочь. Вы у меня всех покупателей распугали.
«СТАРУХА»: Ладно, так и быть. Пусть будет по-твоему. Я возьму у тебя эти шесть кочанов капусты. Но у меня в руках костыль, и я не могу сама ничего нести. Пусть твой сын донесет мне покупку до дома. Я его хорошо награжу за это.
ЯКОБ: (отрицательно машет головой, потом указывает на Свина) Еще чего? Не пойду я с Вами. Вон - у вас есть помощник!
СВИН: (машет руками) Я?! Да вы Сто? Это уЗе ни в какие ворота… Я проСто праЗдно СатаюСийСя.
ЯКОБ: Да? А я думал вы вместе… (понурив голову)
СВИН: НиСего себе ЗаявоСьки! Во дает!
ХАННА: (гладит Якоба по голове) Якоб, помоги пожилой женщине донести кочаны до её дома.
ЯКОБ: Ну что ж, ладно. Хоть мне это и неприятно, придется помочь.
ХАННА: Вот и молодец, сынок! («Старухе») Далеко ли вы живете, мадам?
«СТАРУХА»: Далеко ли я живу? Хе-хе. Не беспокойтесь, ваш сын не успеет устать.
«Старуха» хитро улыбается.
СВИН: Да Сто тут неСти! Всего НеСколько улоСек, пароСька закоулоСьков, вверх, вниС, кругом и на меСте! Было бы о Сем говорить!
Якоб глубоко вздыхает, берет корзину с капустой и идет следом за старухой.
ХАННА: (вдогонку Якобу - полушепотом, оглядываясь на Фридриха) Якоб, будь умницей! А я тебе сладостей у кондитера куплю. Полакомимся вечерком.
ЯКОБ: Папа же не разрешает покупать сладости.
ХАННА: (смотрит на Фридриха) А мы ему не расскажем.
Якоб, старуха и Свин уходят.
ФРИДРИХ: (между делом, латая сапоги) Ханна, ты знаешь, конфеты очень вредны для здоровья.
ХАННА: (руки в боки) Фридрих, мне иногда кажется, что ты совсем не глухой. Почему ты слышишь только то, что тебе хочется слышать?
ФРИДРИХ: (прислонив ладонь к уху) А? Что ты говоришь?
Хана машет на Фридриха рукой и занимается подошедшими покупателями.
3-я картина. Дорога/замок - кухня. («Старуха» - Крейтервейс, Якоб, Свин, свинки)
«Старуха», Якоб, Свин идут по дороге. Пластический этюд, за время которого «Старуха» постепенно превращается в Крейтервейс.
По дороге у Якоба кружится голова. Вдруг они оказываются в замке Крейтервейс. Потолки и стены мраморные, кресла, стулья и столы из черного дерева, украшенного золотом и драгоценными камнями. И кругом плиты, золотые кастрюли, поварешки. Пол стеклянный и гладкий.
Якоб несколько раз поскальзывается и падает. Свинки и Свин громко смеются.
Крейтервейс прикладывает к губам маленький серебряный свисток и раскатисто свистит. Свин и свинки перестают смеяться, становятся по стойке смирно - в ряд. Крейтервейс обходит ряды своих слуг, зло на них смотрит.
КРЕЙТЕРВЕЙС: (слугам) Кто на свете самый злющий?
СЛУГИ: (хором по-армейски) Колдунья Крейтервейс!
КРЕЙТЕРВЕЙС: (посматривает на Якоба) Кто на свете самый несчастный?
СЛУГИ: (хором по-армейски) Колдунья Крейтервейс!
КРЕЙТЕРВЕЙС: Кто на свете самый голодный? (слуги набирают воздуха, готовы выпалить слова) Стоп! Молчать! (садится на ступеньки) По-моему, всё уже ясно. Я. Злая. Колдунья. Крейтервейс. Роковая женщина - 75-го года рождения до вашей эры. (Якобу) Знаешь, как тяжело быть злой колдуньей? Такая это непосильная ноша, надо признаться.
ЯКОБ: А зачем быть злой? Будьте доброй.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Скучно. Доброй быть скучно. (делает акцент пальцем на Якоба, и обращается к слугам) А потом, знаешь как трудно быть доброй, когда ты постоянно голодна, а тебя кормят всякой гадостью? Ужас как есть хочется! Ты, наверное, тоже проголодался?
ЯКОБ: Честно говоря да, проголодался.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Эй вы, приготовьте-ка ингредиенты для моего любимого супа под названием «Обалдеешь!» (Бросает Свину ключи от шкафов)
ЯКОБ: (не расслышал) Как?
КРЕЙТЕРВЕЙС: «Обалдеешь»
ЯКОБ: Обалдеешь?
КРЕЙТЕРВЕЙС: Ты не ослышался, мой маленький горбун.
ЯКОБ: Я не горбун.
Свинки и Свин бегут к шкафам, открывают дверки. Там продукты, банки, склянки. Они всё собирают, несут к плите.
ЯКОБ: (Крейтервейс) Я не хочу есть!
Старуха подходит к Якобу, подводит его к креслу, гладит по голове.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Ну ладно, ладно. Сразу обижаться. Обидчивый какой. И потом, в моем… (обводит руками замок) …доме нет такого слова «НЕ ХОЧУ». Мой суп самый вкусный в мире. Ты о нем до СМЕРТИ помнить будешь. Я тебе подарю этот рецепт. Почти даром. Хочешь? (Якоб пожимает плечами) Присаживайся! (толкает в кресло) Сидеть! Ты, наверно, устал с дороги. Ведь человеческие головы нелегкая ноша.
Якоб пугается последних слов. Начинается музыка. Старуха начинает танец. К ней присоединяются Свинки и Свин.
ЯКОБ: (поет) Что вы говорите?!
Крейтервейс начинает плести паутину из блестящих нитей, которые бросает в котел.
СВИНКИ: (тревожно поют, полушепотом)
Колдунья плетет колдовские нити…
Колдунья плетет колдовские нити…
КРЕЙТЕВЕЙС: Го-оло-овы.
ЯКОБ: Что вы говорите?
Якоба окружают Свинки. Старуха колдует на кухне, возле плиты. Свинки несут сковородки, яйца, масло, коренья, муку.
КРЕЙТЕРВЕЙС: (поет) Ну-ка, Свиньи, - масла, муки, травки.
(Якобу) Головы-головы! Из твоей, мальчик, лавки.
ЯКОБ: (поет) Какие головы?! Что вы говорите!?
СВИНКИ: (тревожно поют, полушепотом)
Колдунья плетет колдовские нити…
Колдунья плетет колдовские нити…
Сковорода шипит на плите.
ЯКОБ: (поет) Какие головы?! Что вы говорите!?
СВИН: (подбегает к Якобу, одергивает его, поет)
ЗнаеС, мальчик, ты оСень упрямый!
Не надо обиЗать нашу маму!
ЯКОБ: Какие головы?! Что вы болтаете!?
Свин высыпает перед ногами Якоба из корзинки головы. Якоб в ужасе хватается за свою голову.
ЯКОБ: Мне… пора домой… вы знаете…
СВИН: Ты оСень упрямый!
Не обиЗай нашу маму!
Музыка заканчивается.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Ай да, запах! Чудо!
На сковородах всё шипит и дымится. Якоб хочет убежать из замка, но не может подняться из кресла. Крейтервейс улыбается, продолжает готовить.
СВИН: Боже мой, какая вонь!
Свинки убегают в сторонку, шепчутся, зажимая носы.
- Ужас какой!
- Ей действительно нужен повар!
- Быстрей бы уже нашелся повар!
Якоб пытается вырваться из кресла.
СВИН: (Якобу – грозно) Сидеть, ПарСывец! (смотрит на Крейтервейс, заискивающе улыбаясь, защемляет прищепкой свой нос) ОСень вкусно воняет! Аппетитно так!
Свинки зажигают на маленькой жаровне курение. По всей кухне плывут облака голубоватого дыма.
Крейтервейс черпает ложкой варево и несёт к Якобу. Якоб не открывает рот, зажмуривается, корчится.
СВИН: (подходит к Якобу, насильно открывает ему рот) Зри! (Крейтервейс вставляет ложку в рот. Ложка во рту остается) Зри!
КРЕЙТЕРВЕЙС: Кушай, мальчик. Мой маленький носастенький горбунчик! Мой большой Нос! Мой Карлик Нос!
Якоб – оценка.
ВЗРЫВ – ГРОМ – МОЛНИЯ. !!!!!!!!!!
Свинки поют.
- Завтрак, ланч, обед, ужин,
Второй ужин, третий ужин.
Нам повар очень нужен. Ну-ужен! Ужа-ас!
Синий дым всё гуще и гуще. Дым всё плотнее окутывает Якоба. Ложка торчит у него во рту.
ЯКОБ: (сам себе) Пора возвращаться домой.
КРЕЙТЕРВЕЙС: (хохочет) Домой! Теперь ты не скоро попадешь домой! Ты никогда больше не попадешь домой. И хватит об этом. Давай-ка лучше делом займемся. Ну-ка давай к плите.
Молния! Гром! Неведомая сила тянет Якоба к плите. Руки-ноги не слушаются Якоба. Он берет в руки поварешку и начинает мешать варево.
ЯКОБ: (кричит) Я не хочу этого делать! (руки берут скороду, ставят на печь) Мои руки не слушаются меня!
Якоб продолжает готовить.
В дальнейшем Крейтервейс совершает колдовской пластический танец, колдовством направляя действия Якоба.
ЯКОБ: (плачет) Мои ноги не слушаются меня.
С Якобом начинаются таинственные превращения. Назовем это так – метаморфозы. Превращение в Карлика. Он сутулится. Его руки-пальцы становятся кривыми. Ноги короче. Брюки сваливаются с него.
Начинается музыка.
Он подходит к вареву. Его рука берет ложку.
ЯКОБ: (рыдает) Мои руки не слушаются меня. (его рука подносит ко рту ложку с варевом) Я не хочу это есть! НЕ ХО-ОЧУ-У!
Рука запихивает ложку с варевом в рот Якобу. Он еще больше искривляется.
ЯКОБ: (поет) Я вываливаюсь из брюк
Я голодный, будто волк!
Я не чувствую своих рук,
не чувствую своих ног…
Мои руки не дружат с моей головой,
Мои ноги не желают идти домой.
Мои руки не дружат с моей головой,
Мои ноги не желают идти домой.
Свинки танцуют вокруг него.
СВИНКИ: (поют) Какая вонь! Какая вонь!
Растет горб, растет нос!
Приходит Крейтервейс. Свинки затихают. Якоб вынимает ложку изо рта.
КРЕЙТЕРВЕЙС: (поет) Видишь, печь, дрова, огонь?
Видишь, кастрюля, сковородка, поднос?
СВИНКИ: (тихо поют) Какой жар! Какая вонь!
Растет горб, растет нос!
У Якоба на глазах слёзы; Крейтервейс утирает их ему платочком.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Мне сказали по секрету, у тебя талант,
Поэтому здесь ты, а не кто-то другой.
Сделай мне первое, второе, салат.
Отвечаешь за еду своей головой.
Без повара мне така-ая му-ука!
Если будет невкусно,
я отрублю тебе…, например, руку!
(как будто тянет канат)
Нос твой тяну, тяну но-ос!...
Нос твой тяну, тяну но-ос!..
Нос Якоба становится длинным. Свин с любопытством трогает его.
СВИН: (улыбается) ОтлиСный нос! Yes of course!
Крейтервейс танцует перед Якобом. Тот стоит растерянный.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Ух, утомилась. Пойду отдохну. А вы тут продолжайте. Мне нужен очень сытный ужин!
Крейтервейс исчезает в клубах дыма.
Свинки продолжают вокруг него танцевать, поют:
Видишь, печь, холодильник, огонь?
Вот - кастрюля, сковородка, поднос?
Какая вонь! Ужасная вонь!
Какой большой горб, какой большой нос!
Якоб начинает «колдовать» над плитой. Готовит. Сначала разбивает о пол яйцо. Свинки качают головами. Потом Якоб случайно режет себе палец.
Мало-помалу у Якоба начинает получаться. Он улыбается. Прыгает за печку. Выскакивает оттуда. У него горб - еще больше.
Блюда готовы.
Свинки несут всё наверх старухе.
Якоб и свинки в ожидании, какова будет реакция Крейтервейс. ВДРУГ - звонок большого граммофона. Сердце Якоба бьется. Он подходит к граммофону.
ЯКОБ: Алло!
КРЕЙТЕРВЕЙС: (в граммофоне) Гм. На «троечку».
ЯКОБ: (дрожа от страха) Так плохо?
КРЕЙТЕРВЕЙС: Удовлетворительно, мой маленький горбун.
ЯКОБ: (попытался распрямить свой горб) Почему Вы называете меня горбуном. У меня нет горба!
КРЕЙТЕРВЕЙС: Тебе не нравится? Тогда я буду называть тебя Карликом Носом. Хорошо?
ЯКОБ: Ну, я не знаю.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Я не буду отрезать тебе руку.
ЯКОБ: (улыбается) Пасибо.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Приготовь мне на третий ужин Морского дьявола.
ЯКОБ: (погрустнел) Понял.
КРЕЙТЕРВЕЙС: Если будет вкусно, я дам тебе денег. Три монеты. (смеется) Хотя зачем тебе деньги, ведь тебе ничего не нужно. Тебе вообще больше ничего не будет нужно! Правда?
ЯКОБ: Да.
В граммофоне короткие гудки.
Якоб принимается за работу. Дым валит столбом. Он ныряет за печку, выныривает оттуда. И горб его еще больше, руки и нос еще длиннее.
4-ая картина. Рынок. (Ханна, Фридрих, торговки, торговцы)
Вечер. Торговки собирают свои манатки – на авансцене. По рядам бегает взволнованная Ханна, с другой стороны рынка - Фридрих.
Ханна подбегает к торговке, хватает её за рукав.
ХАННА: Грета, ты не видела нашего Якоба?
ГРЕТА: (пожимает плечами) Нет, не видела. А что случилось?
ХАННА: Пропал!
Ханна убегает дальше. Грета подходит к другой торговке.
ГРЕТА: Эльза, ты не видела сына Ханны Якоба?
ЭЛЬЗА: А что случилось?
ГРЕТА: Пропал. Пошел помогать старушке и пропал!
ЭЛЬЗА: Ах, беда какая!
Ханна подбегает в другой торговке.
ХАННА: Вы не видели моего мальчика?
ТОРГОВКА: Нет, не видела.
К торговцу подбегает Фридрих.
ФРИДРИХ: Тут мальчик маленький не пробегал?
ТОРГОВЕЦ: Не пробегал.
ФРИДРИХ: (не расслышав) Пробегал?
ТОРГОВЕЦ: (нервничает) НЕ пробегал, говорю.
ФРИДРИХ: А куда он побежал?
ТОРГОВЕЦ: (кричит Фридриху в ухо) Не видел – говорю. Вы глухой?
ФРИДРИХ: Нет-нет, у меня не дочь, а сын. Он пропал!
Торговец – оценка.
Люди на рынке суетятся. Все ищут мальчика.
Начинается музыка.
ХАННА/ФРИДРИХ/ТОРГОВКИ/ТОРГОВЦЫ: (поют)
Пропал мальчик! Пропал мальчик!
Помочь просим, помочь просим!
Пропал мальчик! Пропал мальчик!
ТОРГОВЕЦ: Особые приметы?
ХАННА: Маленький носик…
ХАННА/ФРИДРИХ/ТОРГОВКИ/ТОРГОВЦЫ:
Пропал мальчик! Мальчик пропал!
Его на рынке все знали.
ТОРГОВЕЦ: Хороший мальчик.
ТОРГОВКА: Хороший мальчик.
ХАННА: А вдруг его разбойники украли?
ХАННА/ФРИДРИХ/ТОРГОВКИ/ТОРГОВЦЫ:
Пропал мальчик! Пропал мальчик!
Помочь просим, помочь просим!
Пропал мальчик! Пропал мальчик!
ТОРГОВЕЦ: Особые приметы?
ХАННА: Маленький носик…
Музыка заканчивается. К Ханне подходит один из торговцев.
ТОРГОВЕЦ: Как он выглядел?
ХАННА: (плачет) Обычный… Нет, не обычный! Очень хороший мальчик! Симпатичный. Высокий. Стройный. Так ладно сложен.
ФРИДРИХ: Работящий такой, послушный!
ХАННА: (машет рукой на Фридриха) Милое личико… Носик маленький.
ТОРГОВЕЦ: Ну что ж. Будем искать. Приметы не ахти какие. Высокий, стройный мальчик, маленький носик… Будем искать.
Торговцы расходятся в разные стороны искать Якоба.
5-ая картина. Кухня. (Якоб, Свин, свинки)
Якоб во всей «красе» - горб, нос, руки…
Свинки срывают по очереди листы календаря, знак того, что проходит время.
Якоб всё проворнее и проворнее справляется с поварским делом. Прыгает за печку, выбирается оттуда уже взрослым, страшным и горбатым. В кухню приходит Свин, всю обнюхивает.
Звучит музыка.
ЯКОБ: (поет) Я съел вчера старухин суп,
И стал умен…
СВИН: (поет, зрителям, в сторону) ТоСнее, глуп.
ЯКОБ: Я стану лучшим кулинаром
И заработаю три миллиона…
СВИН: (в сторону)
У нас работает, дурак, задаром.
И варит каСи, кисели, бульоны.
ЯКОБ: (поет) Я съел вчера старухин суп,
И стал умен…
СВИН: ТоСнее, глуп.
УЗе минуло воСемь лет
А он Зивет вчерашним днём.
Одним словом – пень пнё-ём!
(потирает пузо)
Музыка заканчивается.
СВИН: (зрителю, показывает на Якоба, крутит пальцем у виска) Пенёк полный! (Якобу) НуЗно к веСеру сварганить куриСу-криль.
ЯКОБ: Хорошо.
СВИН: Сто – хороСо?
ЯКОБ: Сварганю. То есть, сделаю.
СВИН: (трогает его по руке) РуСьки тебя слуСаются?
ЯКОБ: Да. Вернее нет.
СВИН: Это хороСо.
Свин идет, перед дверью у него с ремня падают ключи. Якоб молчит. Свин уходит.
ЯКОБ: (обращается к рукам) Руки мои, возьмете ли вы эти ключи?
Руки отказываются, забираются в карманы.
Якоб поднимает ключи губами.
ЯКОБ: (обращается к ногам) Ноги мои, дойдете ли вы до сейфа?
Ноги направляются в другую сторону.
Тогда Якоб ложится на пол и перекатывается к сейфу. Губами вставляет ключ в сейф, открывает его. Там стоят какие-то маленькие корзиночки. Якоб открывает одну из них и видит диковинные травы, достает их, принюхивается, чихает несколько раз. Поднимается пыль.
Якоб приходит в себя, трогает свои руки-ноги.
ЯКОБ: Где я? Почему я здесь? Мне же надо идти домой! Меня же ждет мама. Пойдете ли вы домой, ноги?
Якоб пытается идти, идет. Ноги слушаются его.
ЯКОБ: (обращается к рукам) Руки, будете ли вы делать то, что я хочу?
Руки слушаются его.
ЯКОБ: Наконец-то, мои руки-ноги слушаются меня. Ну и сон мне приснился! Будто наяву! То-то матушка посмеется, когда я всё это расскажу! И попадет же мне от неё за то, что я заснул в чужом доме, вместо того, чтобы скорее вернуться к ней на рынок!
Якоб выбирается из замка, идет.
6-ая картина. Дорога/дом Фридриха. (Якоб, Фридрих, Ханна, прохожие, торговки)
Якоб идет по улице. Навстречу ему прохожие. Прохожие показывают на Якоба пальцем.
- Посмотрите, безобразный карлик!
- Ха-ха-ха!
- Откуда он только взялся?
- Ну и длинный же у него нос!
- А голова – без шеи!
- А руки-то, руки!.. Как у обезьяны! До самых пяток!
Якоб не понимает, что говорят про него, подходит к одному из прохожих.
ЯКОБ: А где карлик?
Прохожий в страхе сторонится от него.
Якоб доходит до рынка, к лавке матери. Ханна сидит грустная. Голова седая. К прилавку подходит покупатель.
ХАННА: (покупателю) Покупайте помидоры! Редис! Огурцы!
ПОКУПАТЕЛЬ: Редиска свежая?
ХАННА: (с сомнением) Ну… да…
ПОКУПАТЕЛЬ: (берет в руки редис) Редиска дряблая! Старая. Такая же, как и продавец.
Покупатель уходит. Грустная Ханна садится на скамейку.
Якоб стоит, не решаясь подойти к ней, потом собирается с духом, подходит сзади, кладет руку на плечо.
ЯКОБ: Мама, что с тобой?
Хана оборачивается на Якоба. Кричит от ужаса.
ХАННА: А-а-а!!!
ЯКОБ: Мама!?
ХАННА: Что за урод?!
ЯКОБ: Мама, ты что?
Начинается музыка.
ХАННА: (поет) Наглый карлик! Что за шутки!?
Страшный карлик! Карлик жуткий!
Что за шутки?! Какая пакость!
Грязный карлик?! Грязный карлик!?
ЯКОБ: (поет) Мама, я твой сын, Якоб.
Ты нездорова?
(Ханна плачет) Не надо плакать!
ХАННА: Что за шутки?! Какая пакость!
ЯКОБ: Мама, я твой сын, Якоб!
Не надо плакать! Не надо плакать!
Музыка затихает. Ханна встает, утирает слёзы.
ХАННА: (руками машет на Якоба) Говорю тебе, уходи своей дорогой! От меня ты ничего не получишь за твои шутки, противный урод! Попрошайка!
ЯКОБ: Мамочка, посмотри на меня хорошенько. Я ведь твой сын, Якоб!
ХАННА: Нет, это уже слишком! (соседкам-торговкам) Посмотрите на этого ужасного карлика! Он отпугивает всех покупателей, да еще смеется над моим горем! Говорит, я твой сын – Якоб, негодяй!
Торговки, соседки Ханны, выходят из-за своих прилавков.
- Как ты смеешь шутить над ее горем!
- Её сына украли восемь лет назад!
- А какой мальчик был – прямо картинка!
- Убирайся сейчас же, не то мы тебе глаза выцарапаем!
Со слезами на глазах Якоб уходит от прилавка, подходит к дому, где отец латает сапоги.
ЯКОБ: Папа!
ФРИДРИХ: Что такое? Что такое? Я плохо слышу.(поднимает глаза на Якоба) И вижу плохо.
ЯКОБ: Добрый вечер, хозяин! Как поживаете?
ФРИДРИХ: Плохо. Работа совсем не ладится. Мне уже много лет, а я один. Чтобы нанять подмастерья, денег не хватает.
ЯКОБ: А разве у вас нет сына, который мог бы вам помочь?
Музыка звучит.
ФРИДРИХ: (поет) Дела идут у меня плохо.
Был у меня сын Якоб.
Восемь лет от него не слуху, не духу.
Без вести пропал, однако.
Был у меня сын Якоб.
Может быть, убит в драке.
Может быть, зарезан вором.
Может быть, замерз под забором.
Музыка заканчивается.
ЯКОБ: (с ужасом) Восемь лет?
ФРИДРИХ: Да, сударь мой, восемь лет. За это время мои глаза ослепли, мои уши едва слышат. Ты, наверно, хороший парень. Но я тебя едва вижу.
ЯКОБ: А как он пропал?
ФРИДРИХ: Одна старая женщина покупала у Ханы моей жены овощи. Мальчик пошел отнести ей покупки и пропал. Люди говорят, что это злая колдунья, которая приходит в город раз в десять, по-моему, лет. Зовут ее еще как-то странно.
ЯКОБ: Крейтервейс?
ФРИДРИХ: Да-да, Крейтервейс, кажется. Верно это она его и похитила. (встает, поправляет очки, вглядывается в Якоба) О-о! Может быть, вам что-нибудь приглянулось, сударь? Может быть пару туфель или хотя бы… (смеется)…футляр для носа? Какой у тебя большущий нос! Я наполовину слепой и то приметил. Ха-ха!
ЯКОБ: А что с моим носом? Зачем мне для него футляр?
ФРИДРИХ: Ваша воля. Но будь у меня такой ужасный нос, я бы, осмелюсь сказать, прятал его в футляр. Хороший футляр из мягкой кожи. Взгляните, у меня как раз есть подходящий кусочек. Правда, на ваш нос понадобится немало кожи. Но как вам будет угодно, сударь мой. Ведь вы, верно, частенько задеваете носом за двери.
Якоб удивлен. Он трогает свой нос. Понимает, что он очень большой.
ЯКОБ: Хозяин, нет ли у вас зеркала? Мне обязательно нужно посмотреться в зеркало.
ФРИДРИХ: Сказать по правде, сударь, не такая уж у вас наружность, чтобы было чем гордиться. Незачем вам каждую минуту глядеться в зеркало. Бросьте эту привычку – уж вам-то она совсем не к лицу.
ЯКОБ: Дайте, дайте мне скорей зеркало!
ФРИДРИХ: Да ну вас! Нет у меня зеркала! У жены было одно малюсенькое, да не знаю, куда она его задевала. Если уж вам так не терпится полюбоваться на свой большой нос, вон напротив лавка цирюльника. У него есть зеркало раза в два больше вас.
ЯКОБ: (плачет) Папа! Старуха превратила меня в урода! Папа, ты по голосу не узнаешь меня? Я твой сын – Якоб.
ФРИДРИХ: (становится серьезен, берет в руки ножницы) Я ничего не слышу! Уходи отсюда, карлик, по добру, по здорову.
Фридрих выталкивает Якоба на улицу, садится делать заплаты на сапоги.
ФРИДРИХ: (бурчит сам себе под нос) Надо же, такой урод! Папа… Какой я ему папа?! Сумасшедший карлик. Надо было хоть дать ему монетку. (вздыхает) Если бы у меня самого была хоть одна монетка.
7-ая картина. Парикмахерская/улица. (Якоб, парикмахер)
Якоб забегает к парикмахеру. Парикмахер, видя Якоба, давится от смеха.
ПАРИКМАХЕР: Что это за чудо? Вот это прелесть!
ЯКОБ: Дядя Ганс, можно мне посмотреться в зеркало?
ПАРИКМАХЕР: В зеркало? Тебе? Один раз можно. Бесплатно. (двигает к Якобу зеркало) Какой восторг! Посмотри на себя, полюбуйся. (смеется) Ты – настоящий красавчик! Шея тоненькая, лебединая. Руки словно у принца. Ножки, как у танцора. Спинка пряменькая. Носик махонький, курносенький. Лучше нет на свете. С такой красой только и надо, что день на пролет в зеркало глядеться.
Якоб смотрит на себя с ужасом, трогает свой нос.
ЯКОБ: Что это?! Что с моим лицом? Откуда взялся этот огромный нос? Что с моими руками? Разве это мои пальцы? Что с моими ногами? Что с моей спиной? Откуда этот огромный горб? Где моя шея?
ПАРИКМАХЕР: Прекрасное зрелище! Ты удивился, увидев, себя в зеркале? Я, признаться тоже такого раньше не видал.
ЯКОБ: Что случилось? Почему я так выгляжу?
ПАРИКМАХЕР: Прекрасно выглядишь!
ЯКОБ: Меня заколдовали! Изуродовали страшными чарами! (присаживается в бессилии у двери цирюльни)
ПАРИХМАХЕР: Отлично! Великолепно! Заколдовали – это замечательная легенда. Был мол красавец писанный и вот раз, заколдовали, превратили в пугало. Какая-нибудь злая колдунья, небось?
ЯКОБ: Да, злая колдунья! (понимает бессмысленность оправданий) Впрочем, не важно…
Что же мне делать теперь? Как жить дальше?
ПАРИХМАХЕР: Ну, ну, не печалься.(присаживается рядом, брезгливо обнимает Якоба) Парень ты не злой по всему видать. А внешность… Ну, ты же не виноват, что таким уродился? Не виноват! Что ж поделаешь теперь. (парикмахера осеняет) Послушай лучше, что расскажет тебе умный человек, милый друг, - раньше у меня было полно посетителей. Но мой сосед – цирюльник Шаум раздобыл где-то огромного великана, который переманивает к нему посетителей. Хотя… стать великаном не так уж хитро, а вот таким обаятельным крошкой как ты – это другое дело. Поступай ко мне на службу, малыш. И жилье, и пищу, и одежду всё будешь получать сполна. А работы-то всего – ничего – стоять у дверей цирюльни и зазывать народ. Я точно тебе говорю, мы оба останемся в выгоде: у меня будет больше посетителей, у тебя – стабильный доход и даже оплачиваемый отпуск. А? Поступай?
Звучит музыка.
ПАРИКМАХЕР: Поступай ко мне на службу, малыш!
Мне в цирюльню народ зазывать,
Станешь лучшим зазывалой, глядишь.
Время даром здесь не будешь терять.
Ты урод. И для людей – это шок.
Ты урод – и это твой капитал.
Оцени же свое счастье, дружок –
Неужели ты об этом не знал?
Просто ты не напрягаясь совсем
Заработаешь себе без проблем.
Пусть орудует руками дурак.
Ты пойми. Я твой друг, а не враг.
Заработаешь, уедешь на юг
Отдыхать и загорать, милый друг!
Поступай ко мне! Включай же мозги!
Чем подохнуть под забором от голода и тоски.
Музыка и танец парикмахера заканчивается.
ЯКОБ: Нет. Простите, я очень занят и не могу взяться за такую работу.
Недовольный парикмахер принимает плакаты и пожимает плечами.
ПАРИКМАХЕР: Да чем ты можешь быть занят. Ты себя видел? А впрочем… Как хочешь. Мое дело предложить… Хотя, жалко.
ЯКОБ: Если честно, после того, что я увидел, мне жить не хочется…
ПАРИКМАХЕР: Да ты что! Ты сам не понимаешь своего счастья. Твое уродство – твой капитал. Подумай сам. Чтобы заработать кусок хлеба людям приходится день и ночь трудиться в поте лица. И этого еще мало. Нужно что-то хорошо делать, быть мастером какого-то дела. А для этого нужны годы упорства, кропотливого труда, учебы. А еще талант. Вот я, например. Знаешь, сколько лет мне понадобилось, сколько сил и трудов мне стоило, чтобы стать хорошим парикмахером? Сколько оплеух и обид пришлось стерпеть, пока не научился стричь. А тебе ничего этого не нужно. У тебя и так уже все есть. Природа сама позаботилась о тебе, дав тебе такое уродство. Тебе ничего не нужно уметь. Используй только свою внешность и всегда будешь сыт и одет.
ЯКОБ: Да зачем мне эта одежда и сытость? Разве можно жить с таким горем?
ПАРИКМАХЕР: Ну, знаешь! Это вопрос взгляда. С одной стороны горе, а с другой… Говорю тебе, с другой стороны это счастье, удача. Можно приспособиться и нормально жить и с такой внешностью. А что? Руки есть, ноги есть, голова соображает. Чего еще?
ЯКОБ: Чего еще? (цепляясь за спасительную мысль) Нет. У меня есть не только уродство. Я тоже мастер. Мои руки умеют стряпать, а в моей голове тысячи редких рецептов. Я тоже потратил много лет, чтобы овладеть своим искусством – искусством повара!
ПАРИКМАХЕР: Повара?
ЯКОБ: Да повара! Если все, что со мной случилось не страшный сон, и все это по-настоящему, то и мое умение не сон, не обман. Я должно быть очень хороший повар.
ПАРИКМАХЕР: Ну, смотри сам. Хорошо если так.
ЯКОБ: Спасибо тебе, дядя Ганс. Ты дал мне хороший совет. Теперь я понял, что мне нужно делать. Я пойду. Прощай!
Якоб уходит от парикмахера.
ПАРИКМАХЕР: Ну, что ж иди. А то, если надумаешь - возвращайся. Я всегда буду рад предложить тебе теплое местечко. Возвращайся!
Якоб бродит по городу. Одинокий.
ЯКОБ: (говорит сам с собой) Я стал уродом. Даже отец и мать меня не узнали. (вздыхает) Люди видят во мне только пугало. Нет! Я должен справиться с этой бедой. Уродство – капитал… Нет, уродство это моя беда. Мой капитал – это мое мастерство! Это мои кулинарные способности. Я повар! Я уверен, что я лучший повар в нашей стране! И я буду работать на лучшей кухне! Я буду работать поваром во дворце у герцога.
Уходит.
Сергей Решетников
