Катя: Как ты меня уже достал, урод. Когда уже ты кончишь? Хотя... С такой эрекцией, наверное, никогда. Толстый урод. Толстый урод. Импотент с маленькой пипиской. Ла-ла-ла-а-ла-ла-а. У-урод. Ла-ла-ла-ла-а. У-урод. Мне сказали, что у меня очень хорошие данные. Голос, лицо, тело. Толстый урод. Ла-ла-ла.

Лето в 2003-м году выдалось засушливым и жарким. Иван Николаевич Капоров потел очень сильно, тяжело дышал, но старался изо всех сил.

Любопытные прохожие толкались под окнами гостиницы, наблюдая за причудливой сценой, происходящей в одном из открытых настежь окон. Молодые люди, попивая из банок пиво, показывая пальцами, кричали что-то похабное. Родители же закрывали своим маленьким детям глаза и старались увести их как можно скорее подальше отсюда, от этого срама.

- Секс для нищих, - сказал, брезгливо сморщившись, важный господин с черной трубкой во рту и медленно пошел со своей женой к Кремлевской набережной, - Убожество.

            Что же там происходит наверху? Дело в том, что Катя, одна из героинь романа, очень мечтала выбиться в люди, стать, так сказать, звездой эстрады и кино. Плюс ко всему, она очень любила экстремальный секс. Да, безумно любила.

            - Девчонки, я люблю экстрим на высоте и в попку, - рассказывала она подругам, смеясь.

А Иван Николавеич Капоров был человеком, так сказать, недостаточно поворотливым для подобного рода занятий, имел огромный живот и не маленькие связи. И если связи Ивану Николаевичу жить, по сути, помогали, то живот ему, безусловно, мешал. Особенно в отношениях с красивыми девушками. Он мучился, кряхтел, но старался.

- У нас в родне все такие, сальные, - рассказывал он друзьям.

Еще несколько слов про брюхо Капорова. Если на него на голого посмотреть со стороны, может возникнуть ощущение, что он беременный как минимум тройней, а то и пятью маленькими пузатыми чекистами, которые бурлят и шевелятся в его огромном пузике. Однако, нет, там бурлит и шевелится совершенно другое. В его животе находится всякая чушь: непременные газы, каловые камни, остатки новогодней курицы, пара непереварившихся индюшек, половина строительного кирпича красного цвета и даже золотая серьга с бриллиантом, которую его не менее полная жена потеряла лет пять назад, будучи на даче. Вот что находится в животе у настоящего разведчика, без пяти минут генерала, Ивана Николаевича Капорова. А Катя же была девушкой - 90-60-90, и, повторюсь, любительница играть в различные сексуальные игры.

            - Давай, вот так, - говорила Катя и показывала, как ему нужно изогнуться, чтобы всё получилось.

Капоров тяжело дышал, потел, регулярно пускал шипунов и нервничал:

            - И-я... Что ты будешь делать!

            Катя придумала следующее. Нужно сказать, что занимались они сексом в самом центре столицы, с видом на Красную площадь. Так вот. Так как Катя была начинающей певицей и непременно хотела стать звездой масштаба Аллы Пугачевой, ну или по крайней мере, Лолиты Милявской, то и петь она решила стоя обнаженной на подоконнике в гостиничном номере. Петь она должна была...

            - Чтобы спеть? Чтобы такого исполнить? - спрашивала она у Капорова.

            Он глупо улыбался, пожимал плечами и отвечал:

            - Мне, как бы, насрать.

Сначала она хотела петь какую-то арию, потом подумала, что не вспомнит ее до конца и решила петь классику эстрады «Миллион аллых роз...» Ну, примерно так. Пусть уже будет «Миллион алых роз...» Исполнять номер она должна, стоя в открытом окне, а в это время ее сзади, стоя на стульчике, должен был трахать Иван Николавечи Капоров, как мы уже обмолвились, человек толстый и неповоротливый. Такая чумовая экзотика. Такой экстравагантный способ покорения столицы.

            - Ты готов? - кричала в окно Катя, восходящая звезда эстрады.

            Капоров копошился со своим членом, пытался его разглядеть под пузом и - самое главное - хоть немножечко приподнять. Он уж и так и этак, и щекотал его, и поддрачивал. Никак хуишко у нашего чекиста не устанавливался. Не выходило. Открытое окно и вид на Кремль не способствовали повышению потенции. Мысли в голову лезли какие-то дурные, типа, как я - разведчик с тридцатилетним стажем буду казать в окно свое мужское достоинство? Как? Это ведь срамота.

            - Ну, давай, давай, вот так, вот так, - старалась помочь Капорову Катя.

            В шикарном номере на ковре валялись вскрытые пачки Виагры. На столе стояла початая бутылка дорогого вина, постель была не разобрана. Дальнейшее действие развивалось следующим образом. Иван Николаевич Капоров стал биться членом о раму окна, и ругаться на него благим матом:

            - Проклинаю тебя, член мой. О, боже!..

            А Катя смотрела на это и хохотала как безумная. «Дебил, - думала она, - Полный дебил» Потом грозила пальцем и говорила, сложив губы трубочкой:

            - У-у, шалунишка! Ты такой забавный толстенький мальчишка с огромной пипиской!

            Красная площадь открыла перед их сексуальной оргией свои просторы. Оттуда Капорову кричали:

            - Толстый, трахни ее. Она же секси!

            - Сделай ей по саму цурепицу, хомяк жирный!

            - Ну что вы теряетесь!

- Стыд какой. А ну слезайте с окна. Лучше бы самоубийством жизнь закончили.

            Капоров же краснел еще больше. Через пять минут его морда лица приобрела цвет Кремля красной площади и он окончательно скис и расслабился. А Катя продолжала безумный голый танец на подоконнике.

            Как вдруг откуда-то громко зазвучал гимн Советского Союза и России. Старший офицер разведки Капоров поднялся по стойке смирно, приложил одну руку к виску, а второй прикрыл неэрегированый член. Как вдруг на втором куплете гимна у Капорова пиписка стала реагировать, притом подниматься так быстро, так быстро, что Иван Николавеич даже сначала растерялся от неожиданности, убрал руку от виска, обратился к танцуещей  Кате:

            - Катя, получилось...

            Катя увидела эрегированый член и закричала на всю Красную площадь:

            - Хайль Гитлер! Ты гений, папик!

            И тут же повернулась к нему аппетитным задом. Иван Николаевич был настолько счастлив, что, не услышав фашисткого лозунга, пристроился к ней сзади и отрахал на потеху всей Красной площади.

С тех самых пор певческая карьера у Кати пошла вверх. Через год ей пришлось взять новое сценическое имя.

- Имя Катя - не канает. Ну, зачем нам Катя? Скажите, пожалуйста. У нас есть уже несколько Кать. Нужно что-нибудь оригинальное - сказал продюсер Роман Кабельман, сидя в голубой сауне, где они с коллегами и друзьями обсуждали планы на нынешний год.

Рядом с продюсером сидел довольный Иван Николаевич Капоров. Безусловно, он умел двигать людей к вершинам. И сегодня он всё устроил, как обещал, он отплатил Кате за свой «медовый» месяц в гостиничном номере недалеко от Красной площади.

- Какое всё-таки ей дадим новое имя?

- Мне, как бы, насрать, - говорил, улыбаясь, Капоров.

Собственно, зачем ему это? Он свое дело сделал. Катю взяли солисткой в одну из многочисленных групп. Остальное - дела продюсерские. Мало ему интересные. Даже скажем больше, совсем для него лишние.

- Иван Николаевич, а может Эльвира? - спрашивал Кабельман, заискивающе заглядывая тому в глаза.

- Как бы, мне насрать, - односложно отвечал Капоров, поглаживая молодого мускулистого парнишку по коленке.

- Эльвира, по-моему, хорошо? Как вам, друзья мои?

- Мне насрать, как бы.

Через три дня Ивану Николаевичу Капорову за многолетнюю доблестную службу присвоили звание генерала.